Титус так и замер, наклонив башку и с деревом между рогов. Долговязый мрачный мужик, появившийся не из халупы, а вообще из другого места, с ходу сбил минотавра с толку. А запах крови, плывущий за шаманом, протек сквозь обонятельную систему раба, заставляя трепетать все его существо. Облизнувшись, Титус пригнулся, входя в ставшую сразу ооочень тесной, избушку.
- Эээ, - проблеял в замешательстве, вильнул хвостом, который тут же запутался в каком-то сухостое. - Ну, зелье. - Украдкой дернул за упругий живой хлыст, испуганно стрельнув воловьими глазами в сторону, к счастью, занятого своими делами, шамана. Сушеный веник с печальным вздохом рассыпался в прах, опадая к ногам минотавра свидетельством его преступления. А вдруг это был сильно важный веник?! Беззвучно икнув, Титус поспешно затоптал дело хвоста своего, благо растереть копытами хрупкие остатки веточек не составило труда.
- Для улучшения размножения! - Наконец вспомнил, обрадовался, и неосторожно вскинул башку.
Зря, конечно.
Рога вонзились в крышу, и застряли, минотавр забился в импровизированной ловушке, позабыв рассчитать силушку молодецкую.
И полетели горшки по избушке, склянки покатились по полу, с угрожающим скрипом накренились ветхие полки, с которых весело посыпались какие-то кости, черепа мелких существ, развеивая по помещению порошки и травы.
- Ааачху! - Оглушительно чихнул Титус, от чего наконец освободились рога, и, унося на себе часть крыши, раб ломанулся на свежий воздух.
Проложив новую тропу, остановился в кустах, поводя чувствительным носом. Чутье, как всегда, не подвело, и минотавр обнаружил припрятанную кем-то, изрядно помятую и поломанную, мертвую тушу. И, спеша себя утешить после пережитого стресса, принялся жрать, отрывая куски и запихивая в рот.

Деметр Михай.